Голая женщина и патриотизм

Творению государственного человека полагается достойная прокатная судьба. Сначала премьера фильма «Солнечный удар» прогремела в Белграде, затем в Симферополе-Севастополе, после в Москве,  при всем честном бомонде, и вот добралась до провинции. Официальная пресса, в частности, газета «Утро.ru»  с готовностью откликнулась на запланированный аншлаг: «Результат посрамил скептиков, которые в преддверии выхода на экран предрекали фильму провал в прокате». Помилуйте, какой провал, если Никита Сергеевич сам по себе живая реклама.

Прославленный оскароносец поддерживал трепетные ожидания  пафосными выступлениями в СМИ, где в свойственной ему манере рассуждал о попранном патриотизме, загубленной России, забытой истории, утраченных идеалах.  Зритель пришел в кинотеатр подготовленный, как именно надо любить Родину. У Никиты Михалкова, как известно по предыдущим работам, загодя заготовлен набор штампов и лекал, куда зрителю должно загнать индивидуальные представления о мире, дабы  адекватно воспринимать выдающийся продукт. 

Главный кинематографист России и два его соавтора осуществили вольный пересказ эротического рассказа Ивана Бунина «Солнечный удар» и его горестных  замет «Окаянные дни».  Они соединили разнородные ингредиенты в философский коктейль. Тут даже неграмотный зритель просекает, что суть фильма содержится в антитезе бытия: свет и тьма, белое и черное, рай и ад, короче, ДО апокалипсиса и ПОСЛЕ. ДО — это треволнения юного поручика (Мартинс Калита) во время путешествия на теплоходе «Летучий», его страсть к молодой попутчице (Виктория Соловьева), бурный секс в гостинице, любовная горячка в разлуке. ПОСЛЕ — это отравленные оцепенелой оторопью навязчивые воспоминания на фоне обреченной толпы белых офицеров, за колючей проволокой ожидающих эвакуации неизвестно куда.

«Как все случилось? Когда началось? Почему?» - рефлексирует возмужавший поручик (ныне капитан), повторяя проклятые вопросы много раз, на протяжении всей ленты. Ответ лежит на поверхности: потому, что люди произошли от обезьян. Поручик в былые лета беседовал на эту тему с юным служкой Егорием (Сергей Карпов), живо впитывавшим его науку.  «Как произошли от обезьян? И даже царь?» - ужасается смышленый парнишка и тоже повторяет на все лады вопросы на эту тему. Раз так, то все можно, и ничего за это не будет. Вполне логично, что он  стал красным комиссаром и подписал классовым врагам путевку в смерть. А вот если бы люди помнили бога, то не стряслось бы на земле такое  уродство.

Запись классика «Ничего лишнего» на полях его черновиков совсем стерлась за ненадобностью. Создатель растянул его невесомую прозу на три часа экранного времени.  Получилась монументальная мелодрама, главная проблема которой - дикий диссонанс между формой и содержанием. Внешне — напыщенность, внутри — пустота. Никита Сергеевич, как всегда, велеречив, величав и величественен. Под его властью маститые актеры Александр Адабашьян и Авангард Леонтьев, фотограф и фокусник, вынуждены хлопотать лицом, совершать ужимки и прыжки, тужиться, пыжиться, выдавливать смысл из ничтожных эпизодов, которые могли бы получиться искрометными, кабы ни чувство меры властителя. В «Солнечном ударе» ни одного слова не сказано в простоте, ни одного взгляда не брошено походя. Если уж поручик следит за полетом шарфика возлюбленной, то шарфик выделывает немыслимые кренделя, совершает фантастические траектории, превращаясь в одушевленное существо. Если уж происходит судьбоносное объяснение двоих, то  под  гудение, клацанье, вращение бесперебойного теплоходного механизма, символизирующего перемалывание судеб в руках, опять же, Судьбы. Если уж дама вскоре после данного объяснения является перед искусителем голой, то видна каждая капелька (не то пота, не то воды) на ее упругом теле, а также добросовестно проработана возвышенная поза  «сверху». Ну а если происходит смерть всего живого, то  не какой-то там голубь сизокрылый, а непременно  павлин распластывается на асфальте в кровавой луже. Бедный Бунин восстает из праха и умоляет больше никогда его не экранизировать.

Весомость, грубость и зримость картины происходят из всевозможных цитат и аллюзий. Гибель баржи с офицерами, головокружительная подводная съемка неумолимо напоминают «Титаник». Бесхозная коляска с ненужными теперь игрушками бесконечно громыхает по ступеням Потемкинской лестницы, и, вы правильно подумали, прямым ходом угождает в костер. Хочешь - не хочешь, а считываешь жирную метафору, извлекаешь из подкорки Эйзенштейна, с благодарностью чувствуешь себя причастным к великому.  Розалия Землячка (Мириам Сехон) отсылает к гротескным персонажам комедии  Юлиуша Махульского «Дежа Вю», а ее воздыхатель Бела Кун (Сергей Бачурский) похож на жутких маргиналов Алексея Балабанова. Эта великолепная парочка в несвойственной данному фильму стилистике воплощает морок окаянных дней. Начинает казаться, что перед нами явился издевательский театр абсурда, но - увы. Этот изысканный жанр не может существовать без иронии и иносказания, которые изъяты мастером из художественного арсенала. С публикой, отравленной сериальной тягомотиной, разговаривают подобным же языком, лишь слегка замаскированным под искусство.

Однако бюджет картины выше в разы, чем у безликого телеширпотреба. От водной стихии, от широких просторов, от небес и колоколов захватывает дух. Правда, это не русский дух, здесь Русью не пахнет. Дореволюционное Поволжье Никита Сергеевич снимал в Швейцарии, ведь у нас парк старинных теплоходов сгнил, а там процветает. А также в Сербии, где, по его версии, русскую историю знают и почитают более трепетно, чем мы.  «Как все случилось? Когда началось?». Казенный патриотизм государственного режиссера имеет давние корни. В  «Сибирском цирюльнике», сделанном на рубеже веков, русские девушки были все сплошь уродки и дебилки, зато американка, в которую намертво влюблялся главный герой (тоже, кстати, представитель белой гвардии) - как бы богиня. Предваряя давнюю премьеру, автор транслировал те же самые речи о наплевательском отношении к родной истории.

«Солнечный удар» Никиты Михалкова -  роскошное драгоценное колье. Купленное за бешеные деньги, на поверку оно оказывается обычными стекляшками. Но это простительно. Нам же объяснили, что люди произошли от обезьян. А режиссеры тоже люди.